Маятник-виолончель качается меж колен музыканта,
Он ласкает её, как Пигмалион — безымянный камень.
Флажолеты, глиссандо, туше, пицикатто,
Что ещё можно смычками и руками.
Но она отвечает, как положено телу
Отвечать на безнадёжную ласку.
Зрите, зрители. Слушайте, слушатели. Отдайте лаку
И дереву должное. Поддержите тему
Шестидесятилетней давности: смерть тирана,
Вернее: смерть страха, рождение стыда за страх.
Сколько тактов ни отсчитать – улыбаться рано.
И несказанное на устах
Не оформляется в слово, только в стон
С обертонами дыма и канифоли.
Свежий, хрустальный вдох того, кто спасён.
А мы всё сожалеем о форме.
Шпиц язвит драгоценный паркет и земную корку,
Звук ведёт коготком по сердечной мышце чёрствой.
Надо расстаться со старой, заняться новой скорбью,
Как Пигмалион своей безымянной девчонкой.
15.03.2013
This entry was originally posted at http://raf-sh.dreamwidth.org/988081.html.
